Неточные совпадения
В
мозге Самгина образовалась некая неподвижная точка, маленькое зеркало, которое всегда, когда он желал этого, показывало ему все, о чем он думает, как думает и в чем его мысли противоречат одна другой. Иногда это свойство разума очень утомляло его, мешало жить, но все чаще он любовался
работой этого цензора и привыкал считать эту
работу оригинальнейшим свойством психики своей.
Само собой разумеется, что подобное критическое отношение выражалось более нежели робко, но и его было достаточно, чтобы внушить господам, что
мозги хамов все-таки не вполне забиты и что в них происходит какая-то
работа.
Но задача была не по силам темному
мозгу ребенка, которому недоставало для этой
работы зрительных представлений.
Слепота застилает видимый мир темною завесой, которая, конечно, ложится на
мозг, затрудняя и угнетая его
работу, но все же из наследственных представлений и из впечатлений, получаемых другими путями,
мозг творит в темноте свой собственный мир, грустный, печальный и сумрачный, но не лишенный своеобразной, смутной поэзии.
Но, кто знает, — быть может, душевное затишье только способствовало бессознательной органической
работе, и эти смутные, разрозненные ощущения тем успешнее прокладывали в его
мозгу пути по направлению друг к другу.
Такой же плесенью был покрыт и живой, остроумный
мозг Прозорова, разлагавшийся от собственной
работы.
Вон материалисты невесть как радовались
работам над
мозгами, а что вышло?
Он подумал это какой-то маленькой частицей
мозга, которая оставалась свободной от напряжённой
работы его памяти.
С тех пор как я страдаю бессонницей, в моем
мозгу гвоздем сидит вопрос: дочь моя часто видит, как я, старик, знаменитый человек, мучительно краснею оттого, что должен лакею; она видит, как часто забота о мелких долгах заставляет меня бросать
работу и по целым часам ходить из угла в угол и думать, но отчего же она ни разу тайком от матери не пришла ко мне и не шепнула: «Отец, вот мои часы, браслеты, сережки, платья…
Потому что шли новые и новые, и каждый день моей
работы в забытой глуши нес для меня изумительные случаи, каверзные вещи, заставлявшие меня изнурять мой
мозг, сотни раз теряться и вновь обретать присутствие духа и вновь окрыляться на борьбу.
Ничто так не увлекает, не втягивает человека, как мечтания. Сначала заведется в
мозгах не больше горошины, а потом начнет расти и расти, и наконец вырастет целый дремучий лес. Вырастет, встанет перед глазами, зашумит, загудит, и вот тут-то именно и начнется настоящая
работа. Всего здесь найдется: и величие России, и конституционное будущее Болгарии, и Якуб-хан, достославно шествующий по стопам Шир-Али, и, уже само собою разумеется, выигрыш в двести тысяч рублей.
Она так просто сказала это, что он даже и не смутился. Ему только показалось, что некая сила, с которой бесполезно бороться ввиду её слепой стихийности, перемещает
работу его
мозга с одного направления на другое. И он с оттенком игривости сказал ей...
Они существуют в этом мире, за них надо сражаться и бороться, чтобы вырвать их из цепких рук природы, как были вырваны в прошлом все наши успехи, наша цивилизация
работою коллективного
мозга человечества, направляющего и умножающего ничтожную силу отдельного человека».
И только менявшееся настроение, то угрюмое, всему враждебное, то веселое, приятное, нежное, ищущее ласки, позволяло догадываться о характере этой сокровенной, загадочной
работы где-то в недоступных глубинах
мозга.
Этому виноват был Егор Кожиён — шорник, который ходил по деревням со своею
работою. Он был хороший мастер и отлично шил шлеи и хомуты, но человек был необстоятельный и на выработанные деньги пьянствовал иногда с таким великим усердием, что пропивал с себя все, и внутри себя утрачивал весь разум, и тогда страдал от разнообразных страхов, беспокойно разыгрывавшихся в его воспаленном
мозгу.
— Все эти мысли о бренности и ничтожестве, о бесцельности жизни, о неизбежности смерти, о загробных потемках и проч., все эти высокие мысли, говорю я, душа моя, хороши и естественны в старости, когда они являются продуктом долгой внутренней
работы, выстраданы и в самом деле составляют умственное богатство; для молодого же
мозга, который едва только начинает самостоятельную жизнь, они просто несчастие!
Нам кажется, что мы умнее толпы и Шекспира, в сущности же наша мыслительская
работа сводится на ничто, так как спускаться на нижние ступени у нас нет охоты, а выше идти некуда, так и стоит наш
мозг на точке замерзания — ни тпрру, ни ну…
И вот представьте себе этот
мозг на 26 году жизни, не дрессированный, совершенно свободный от постоя, не обремененный никакою кладью, а только слегка запылившийся кое-какими знаниями по инженерной части; он молод и физиологически алчет
работы, ищет ее, и вдруг совершенно случайным путем западает в него извне красивая, сочная мысль о бесцельной жизни и загробных потемках.
Мы с первого же абцуга, едва только
мозг начинает самостоятельную
работу, взбираемся на самую высшую, конечную ступень и знать не хотим тех ступеней, которые пониже.
Я хорошо знал брата, и сумасшествие его не явилось для меня неожиданностью: страстная мечта о
работе, сквозившая еще в его письмах с войны, составлявшая содержание всей его жизни по возвращении, неминуемо должна была столкнуться с бессилием его утомленного, измученного
мозга и вызвать катастрофу.
Мозг в ней по-прежнему ищет новой
работы, кровь волнуется во имя светлых идей и творческих образов, увлечения молодости служат материалом для художественного воспроизведения жизни; сердца ее бьются в унисон со всем лучшим, что французская нация выработывает в лице своих бойцов за свободу ума, человечные права и общественную правду.
С любящим беспокойством она стала замечать, что Ведерников глубоко болен. Однажды, в задушевную минуту, он сознался ей: странное какое-то душевное состояние, — как будто разные части
мозга думают отдельно, независимо друг от друга, и независимо друг от друга толкают на самые неожиданные действия. Иногда бывают глубокие обмороки. И нельзя было этому дивиться: при той чудовищной
работе, какую нес Ведерников, иначе не могло и быть.
Давно была пора заняться зубами — многие ныли. Но в вихре
работы и сама боль ощущалась только как-то на поверхности
мозга, не входя в глубь сознания. Однако в последнюю ночь зубы так разболелись, что Лелька совсем не спала и утром пошла в заводскую амбулаторию к зубному врачу.